Скворцов Михаил Васильевич

МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ СКВОРЦОВ 

В селе Дубовом в небольшом домике у околицы жил Михаил Ва­сильевич Скворцов, человек в районе известный — кавалер трех ор­денов Славы и один из лучших мелиораторов в ту пору колхоза "Родина". Вот что он вспоминал в свое время:
"Наша дивизия подходила к городу Шауляй. В одну из дождли­вых осенних ночей пошли мы в очередной поиск. Вел нас старшина Иван Земницкий. Отважный был человек, замечательной души това­рищ. Он возглавлял группу захвата и шел в центре. Слева и спра­ва от него двигались группы прикрытия. Первой командовал я, второй — Дмитрий Иваненко. В мою группу входили четыре раз­ведчика. Мелкий назойливый дождь не унимался. Все больше тяже­лела намокшая одежда, но холода не ощущалось. Вода на теле на­гревалась, как на работающем моторе. Мы тихо вошли в селение. Не видно ни одного огонька. Но чутье разведчика подсказывает, что близко люди. И действительно, вскоре около одного из домов уви­дели двух часовых, ходивших от угла к углу.
Как только часовой отошел от угла, я рывком поднялся и при­жался к стене дома. Потом кинул автомат за спину, достал финку, оставляя левую руку свободной. Часовой, дойдя до противополож­ного угла, повернул обратно. Вот он выдвинулся вперед шага на три и смотрит в стену. Время действовать. Стремительным прыжком ки­даюсь на часового и зажимаю ему рот. Остальное довершает фин­ ка. Свалив часового, кидаюсь к двери дома и скручиваю "языкам" руки.
Эта операция, закончившаяся на редкость удачно, открыла счет моим боевым наградам: за нее я получил "Славу" третьей степени.
"Славу" второй степени я "отхватил" в марте сорок пятого под Клайпедой. Крепко там засели фашисты. Никак не удавалось про­рвать их оборону. Пехота до того измота­лась, что сил уже никаких не было. Это встревожило командование: не за понюх та­баку могли бы пропасть солдаты. И вот группе разведчиков, куда попал и я, было приказано пробраться на "нейтралку" и при­крыть свалившуюся от усталости пехоту.
Проникнув в указанное место, мы засели в кустах и стали ждать. И, как оказалось, не зря. Под утро, в самое глухое время, гитлеровцы выползли из окопов и стали подбираться к нашим крепко спавшим пехо­тинцам.
Мы ракетой известили об этом дежур­ных на переднем крае. Те быстро среаги­ровали и привели солдат в боевую готов­ность. Подобрались фашистские лазутчики к нашим окопам и попали в клещи: с фронта по ним ударили пехотинцы, а с тыла мы, разведчики. Попав под огонь, они броси­лись наутек, да немногим удалось уйти. В этом бою я заколол двух фашистов шты­ком, а потом противотанковой гранатой уничтожил пулеметный расчет, попытавшийся
отстреляться от нас.
И вот за эти боевые дела через несколь­ко дней командир дивизии вручил мне "Славу" второй степени.
Третий орден был за Кенигсберг.
Случилось так, что при подготовке к штурму этого города в тече­ние шести суток не удавалось взять "языка". Дивизия несла потери. Противник обнаруживал поисковые группы раньше, чем они успева­ли преодолеть проволочные заграждения.
Начальник разведки майор Ситник не находил себе места. Волно­вались и разведчики. И вот решили пробраться в тыл противника, пе­реодевшись в немецкую форму.                                              
С наступлением темноты, одетые фрицами, двинулись мы на пе­редовую.
Выбрались мы на нейтралку. Ползли как ужи по болоту. Развед­группа — двенадцать человек, не шутка. Добрались до каких-то развалин, поползли по кирпичам. Позади остались вражеские окопы и сторожевые посты. Пронесло! И мы тут, осмелев, поднялись и в полный рост пошли по улице городской окраины. Разбились на три группы. Одна шла по правой стороне улицы, другая по левой, а Земницкий, Удалов и я — прямо по мостовой. Послышались шаги. По силуэтам разглядели: идут трое.
Гитлеровцы зашагали по-парадному, заметив на нас офицерские фуражки. Как только они поравнялись с нами, старшина скомандовал словно выстрелил:
—     Хальт!
Двое гитлеровцев остановились, а третий бросился в сторону. Од­нако не успел он сделать и нескольких шагов, как его схватили раз­ведчики. В это время и двум другим фрицам скрутили руки и поста­вили в середине строя.
Пленные сообщили о готовящемся наступлении, и это помогло дивизии встретить его организованным плотным огнем..."
—     Ну, вот, пожалуй, и все, — заканчивая рассказ, произнес Миха­ил Васильевич, и тонкие, высушенные степными ветрами губы его тронула улыбка. — Главное рассказал, а остальное... остальное пусть при мне останется.
Лицо посуровело, и он смял жесткими узловатыми пальцами по­тухший окурок сигареты: "Пусть лучше при мне..."
В память о М. В. Скворцове был учрежден приз его имени луч­шему мелиоратору района, ибо он много лет добросовестно про­работал на поливе.
В районном центре его именем названа одна из центральных площадей, а в родном селе — улица. О подвигах отважного раз­ведчика написано три книги.